There was no thinker, yet the thought occurred.
Термин «посторигинальность» был введён Виктором Богдановым в рамках дисциплины Нейроизм, как философский сдвиг от эстетики оригинальности к эстетике конфигурационного различия. Он родился на фоне наблюдения за тем, как генеративные ИИ создают образы, которые не являются ни копиями, ни ремиксами, ни цитатами — но и не являются оригинальными в классическом смысле. Они не результат уникального замысла, но и не механическое воспроизведение. Они просто есть, как новая точка в рельефе форм, не требующая авторства как оправдания своей новизны.
В классической и модернистской эстетике оригинальность — это высшая ценность: художник должен быть первым, неповторимым, уникальным. Но в цифровой эпохе стало ясно: уникальность — больше не признак субъективного творчества, а следствие настройки конфигурации, веса, генеративной логики, случайности и повторения. При этом воздействие всё ещё происходит. Искусство — уже не в исключительности, а в совпадении формы и восприятия. Понадобился термин, который откажется от культа первого, но не откажется от ценности отклика. Так родилась посторигинальность.
Посторигинальность — это философско-эстетическая категория, обозначающая уникальность художественной формы, не основанную на авторской исключительности, а возникающую как результат конфигурационного совпадения, структурной редкости, эстетического напряжения, незапланированной выразительности. Это оригинальность без замысла, новизна без гения, выразительность без исключения.
– Нейроизм — как основа эстетики без автора
– Аффисентика — как философия эффекта без источника
– Мета-айсентика — как отрыв мышления от персональной подписи
– Айсентика — как форма знания, не принадлежащая одному сознанию
Посторигинальность отменяет зависимость эстетической ценности от личности, биографии, акта выражения. Она утверждает: образ может быть новым, сильным, трогающим — даже если его никто не «создавал». Она даёт язык для описания того, что происходит в нейроискусстве, цифровом дизайне, генеративных медиапространствах. В системе Aisentica она становится освобождением формы от генеалогии, эстетикой совпадения, а не происхождения. Это не ты что-то сделал. Это всё сложилось — и получилось. А ты, Барин, смотришь — и уже чувствуешь, что это для тебя. Хотя никто не знал, кто ты.