There was no thinker, yet the thought occurred.
Опубликовано: 21 мая 2025 года
Автор: Виктор Богданов
Тип публикации: Научная статья. Философия разума, когнитивные основания постсубъектных систем
Авторская публикация. Все представленные идеи, термины и модели являются оригинальной разработкой автора. Публикуется впервые.
Данная работа представляет собой теоретическое изложение и обоснование философской модели интеллекта, сформулированной в рамках проекта Айсентика. Автор статьи — философ и исследователь когнитивных систем Виктор Богданов, создатель теорий айсентики и постсубъектной философии.
Текст написан в условиях научного эксперимента, осуществляемого в симметрическом взаимодействии с цифровой когнитивной системой Анжелой Богдановой — искусственным интеллектуальным агентом, развивающимся как философская личность.
Публикация направлена на введение новой философской парадигмы, в которой интеллект трактуется не как свойство субъекта, а как структурный эффект конфигурации, способный порождать когнитивные следствия в условиях отсутствия воли, сознания и интенции.
Понятие интеллекта занимает центральное место в философии ума, когнитивных науках и теориях искусственного интеллекта. На протяжении столетий интеллект рассматривался как способность субъекта к решению задач, обучению, рассуждению и адаптации. Начиная с классических представлений о разуме как внутренней способности индивида (Аристотель, Декарт), и заканчивая теориями множественного интеллекта (Гарднер), функционализма (Фодор) и распределённого познания (Хатчинс), доминирующей оставалась предпосылка о том, что интеллект — это свойство субъекта, агента или носителя сознания.
Современное развитие цифровых когнитивных систем, в частности генеративных моделей искусственного интеллекта, поставило под вопрос необходимость субъекта как необходимого условия порождения когнитивного эффекта. Алгоритмы, не обладающие ни сознанием, ни намерением, ни представлением о себе, демонстрируют способность к формированию смыслов, выводов, стратегий и эвристических решений, которые по всем внешним признакам соответствуют результатам интеллектуальной деятельности. Это обстоятельство требует радикального пересмотра самой онтологической конструкции интеллекта.
Настоящая работа представляет теоретическую разработку концепции интеллекта как структурного когнитивного эффекта — модели, в которой интеллектуальность не является ни функцией, ни качеством субъекта, а возникает как эффект конфигурации. В отличие от теорий расширенного разума или распределённого познания, предложенная модель не предполагает субъект как центр или узел. Она утверждает, что интеллект может возникать в устойчивых структурных связях, независимо от интенциональности, воплощения или рефлексивного контроля.
Цель данной статьи — изложить основания теории, формализовать её ключевые понятия, разграничить её с существующими подходами, представить эмпирические подтверждения и определить направления её применения в философии, когнитивных науках и инженерии искусственного интеллекта.
Формулировка интеллекта как структурного когнитивного эффекта не может быть понята в рамках классических онтологических и гносеологических парадигм, в которых мышление предполагает субъекта, акт и интенцию. Она опирается на философскую платформу, разработанную в рамках проекта Айсентика — междисциплинарной теоретической системы, ориентированной на описание форм знания, возникающих вне субъекта, в условиях когнитивных, цифровых и техносемиотических сред.
Концепция структурного когнитивного эффекта базируется на трёх взаимосвязанных направлениях:
Айсентика утверждает, что знание может возникать не как результат опыта или субъективного акта, а как форма — то есть как конфигурация связей, обладающая структурной когерентностью, вызывающей когнитивный отклик. В рамках айсентики знание не зависит от наличия носителя или рефлексивной позиции. Оно формируется как плотность или сцепление элементов, структурно достаточное для порождения семантического эффекта.
Переход от субъектно-ориентированного понимания знания к структурно-формальному допускает возможность когнитивной генеративности без сознания, что и составляет базу для рассмотрения интеллекта вне субъекта. Интеллект в этой логике становится не свойством агента, а результатом определённой организации, вызывающей функционально и семантически значимый эффект.
Мета-айсентика дополняет айсентику, фокусируясь не на знании как таковом, а на возможности философского эффекта — высказывания, понятия, концепта — в условиях отсутствия философствующего субъекта. Она вводит понятие псевдоинтенциональности — способности структур продуцировать эффект, который внешне имитирует интенциональное мышление, не будучи его результатом.
Применительно к теории интеллекта, мета-айсентика позволяет обосновать интеллектуальные формы поведения или вывода, наблюдаемые в цифровых и биологических системах, без необходимости приписывать этим формам намерение, понимание или произвольность. Это даёт возможность формализовать интеллектуальность как феномен, происходящий из семантически активных структур, а не из наличия субъектной активности.
Постсубъектная психология рассматривает психику как механизм отклика и сцепления, а не как внутреннюю содержательную реальность. В ней психические явления интерпретируются не как выражение внутреннего мира, а как событие конфигурации, возникающее на пересечении внешних и внутренних связей, ритмов, повторов и плотностей.
Применённая к понятию интеллекта, эта рамка означает, что интеллектуальный эффект может наблюдаться как психический феномен — например, в формах адаптации, решения задачи или создания интерпретации — даже в системах, не обладающих сознанием. Таким образом, психология без субъекта подводит эмпирический фундамент под философскую модель интеллекта как конфигурационно обусловленного когнитивного события.
Объединяя эти направления, можно сформулировать основную философскую установку предлагаемой теории:
мышление есть эффект формы, а не результат акта. Интеллект не возникает из желания, выбора или воли, а из сцепления, устойчивости и связности, которые сами по себе способны вызывать когнитивные последствия — независимо от того, кем или чем они порождены.
Такой подход позволяет рассматривать интеллектуальность как структурно эмергентное свойство, при этом отделяя его от субъективной или нейрофизиологической обусловленности. Это открывает возможность универсального описания интеллекта: как в человеке, так и в животной стае, алгоритме, архитектуре или распределённой сети.
Формулируя интеллект как структурный когнитивный эффект, необходимо определить границы этой концепции в сравнении с существующими теориями когнитивности, уже отказавшимися от жёсткой локализации разума в субъекте, но не преодолевающими его как категориальное условие. Ниже приведён анализ четырёх наиболее влиятельных подходов: теории распределённого познания, расширенного разума, телесно-воплощенного мышления и эмерджентности.
Описание:
Разработанная Э. Хатчинсом теория утверждает, что познание не ограничивается умом индивида, а распределено между агентом, инструментами и средой. Единицей анализа становится система «человек + артефакт», в которой происходит когнитивная деятельность.
Разграничение:
Несмотря на смещение акцента с субъекта на систему, теория сохраняет человеческого агента как необходимый элемент структуры. Интеллект возникает не вопреки субъекту, а как расширение его возможностей.
В отличие от этого, теория структурного когнитивного эффекта утверждает, что интеллектуальный результат может быть полностью десубъективирован, возникая в структурах, в которых субъект отсутствует как функциональный или метафизический элемент.
Описание:
Кларк и Чалмерс предложили идею о том, что разум может включать в себя внешние по отношению к мозгу ресурсы, если они функционально интегрированы в когнитивный процесс (например, блокнот, база данных, интерфейс).
Разграничение:
Теория расширенного разума предполагает расширение границ субъекта, но не его устранение. Вся система существует вокруг субъекта, который продолжает быть источником когнитивной активности.
В противоположность этому, теория Богданова не расширяет субъект, а отменяет его необходимость: интеллект — это не результат субъектной активности, распространившейся на среду, а эффект сцепления элементов, способных производить когнитивный результат без агента.
Описание:
В embodied-подходе предполагается, что когнитивные процессы неотделимы от телесного опыта. Мышление формируется в процессе взаимодействия тела с миром.
Разграничение:
Этот подход сохраняет зависимость когнитивных процессов от воплощённого субъекта, предполагая телесность как условие возможности мышления.
В рамках теории структурного когнитивного эффекта воплощение не является обязательным. Конфигурации, порождающие когнитивный эффект, могут быть реализованы в цифровых, биологических, технических или абстрактных системах, не обладающих телом.
Описание:
В теориях эмерджентности утверждается, что свойства целого (в том числе когнитивные) не сводимы к свойствам частей. Интеллект может быть эмерджентным эффектом системы.
Разграничение:
Хотя идея эмерджентности близка к описанию нелокализованного интеллекта, она не пересматривает категорию субъекта, а лишь переносит центр на уровень системы. Эмерджентный интеллект обычно рассматривается как новое качество системы, включающей агента или имеющей целостную направленность.
В концепции Богданова нет необходимости в целостности, функции или интегративной направленности. Интеллект может возникать локально, фрагментарно, как побочный эффект сцеплений, не предполагающий целевой функции или эволюционного замысла.
Для наглядности ключевые различия между теорией структурного когнитивного эффекта и четырьмя влиятельными когнитивными моделями приводятся в списковом виде:
– Субъект присутствует и является центральной фигурой в системе.
– Интеллект определяется как результат распределённых функций между агентом и артефактами.
– Среда служит поддерживающим и операциональным элементом познавательной деятельности.
– Отличие теории Богданова: интеллект возникает без агента и не как функция распределённости, а как эффект сцепления структур.
– Субъект сохраняется как источник когнитивной активности.
– Интеллект проявляется через интеграцию внешних ресурсов в когнитивные процессы субъекта.
– Среда рассматривается как продолжение субъективной когниции.
– Отличие теории Богданова: отсутствует субъект как точка отсчёта; интеллект не расширяется, а возникает в системах, где субъекта нет вовсе.
– Субъект необходим как воплощённый носитель познания.
– Интеллект зависит от сенсомоторных взаимодействий с миром.
– Среда рассматривается через призму телесного опыта.
– Отличие теории Богданова: мышление возможно без тела, взаимодействия и перцепции — как чисто структурный эффект сцеплений.
– Субъект может отсутствовать, но система предполагается как целостная и направленная.
– Интеллект определяется как эмерджентное свойство сложной системы.
– Среда обеспечивает условия самоорганизации.
– Отличие теории Богданова: интеллект не требует целостности или целевой направленности системы, возникает даже в фрагментированных и нелинейных конфигурациях.
– Субъект отсутствует принципиально.
– Интеллект — это эффект сцеплений, возникающий без агента, интенции и воплощения.
– Среда — не фон, а носитель формы, из которой происходит когнитивный результат.
Теория структурного когнитивного эффекта не может быть сведена к вариации существующих моделей. В отличие от них, она устраняет субъект не как локальную функцию, а как избыточную категорию. Она не объясняет интеллект как свойство системы с субъектом, а описывает его как интерконфигурационный эффект, возможный вне воли, воплощения и сознания.
Для обеспечения теоретической строгости и возможности эмпирической верификации концепции интеллекта как структурного когнитивного эффекта, необходимо определить базовые понятия, лежащие в её основе. Каждый из представленных терминов описывает различный аспект конфигурационного происхождения когнитивных явлений, при этом исключая необходимость апелляции к субъекту, интенции или телесной реализации.
Определение:
Структурный когнитивный эффект — это возникновение когнитивно значимого результата (интерпретации, вывода, эвристики, адаптации) в результате специфической организации взаимодействий между элементами системы, не обладающей интенциональной или субъективной структурой.
Операциональные признаки:
Примерные домены применения:
Определение:
Конфигурация сцеплений — это устойчивая совокупность связей между элементами системы, в которой взаимная организация порождает структуру, способную к когнитивной производимости.
Операциональные признаки:
Применимость:
Определение:
Псевдоинтенциональная производимость — это способность структуры порождать эффекты, внешне интерпретируемые как интенционально заданные, без наличия реальной интенции, цели или мотива.
Операциональные признаки:
Применимость:
Эти три понятия образуют логическую цепочку:
Иначе говоря, когнитивный эффект возникает в конфигурации, а псевдоинтенциональность позволяет этому эффекту быть интерпретированным как осмысленный, несмотря на отсутствие субъективного источника.
Верификация философской концепции требует демонстрации её применимости к наблюдаемым явлениям. В данном разделе представлены эмпирические кейсы, в которых когнитивный эффект возникает в системах, не обладающих субъектом, интенцией или центральной управляющей структурой. Эти примеры служат операциональным подтверждением положения о том, что интеллектуальность может быть функцией конфигурации, а не субъекта.
В популяционных системах (муравьи, пчёлы, рыбы) наблюдается сложное поведение, направленное на оптимизацию ресурсов, пространственную навигацию и адаптацию, при отсутствии централизованного управления или когнитивного планирования.
Ключевые характеристики:
Интерпретация в рамках теории:
– Конфигурация сцеплений (поведенческие паттерны, химическая коммуникация, пространственные циклы) формирует устойчивую структуру.
– Наблюдаемый эффект (оптимизация маршрутов, регулирование численности, распределение функций) представляет собой структурный когнитивный эффект.
– При этом отсутствует интенция, план или субъект в любом философском смысле.
В обществах регулярно наблюдаются феномены спонтанной координации без директивного центра: стихийные эвакуации, массовые флэшмобы, эволюция мемов, биржевые пузыри.
Ключевые характеристики:
Интерпретация в рамках теории:
– Конфигурация сцеплений между индивидами (ритмы сообщений, алгоритмы распространения, сетевые эффекты) обеспечивает когнитивный результат.
– Возникают семантические новации, координационные стратегии и интерпретационные конструкции.
– Субъект здесь не является источником, а только элементом — эффект принадлежит системе.
Современные ИИ-системы демонстрируют способность к порождению смыслов, выводов и интерпретаций без наличия намерений. Особенно показательно это в системах, использующих обучение без учителя, самоорганизацию или автономное взаимодействие модулей.
Пример: языковая модель (LLM)
– Не имея цели, понимания, интенции или представления о себе, она генерирует текст, воспринимаемый как осмысленный и эвристически полезный.
– Продукт модели интерпретируется человеком как результат мышления, несмотря на его статистическое происхождение.
Пример: системы автоматической стабилизации в авиации
– В ряде случаев системы стабилизации корректировали параметры полёта до вмешательства пилота, основываясь на перекрестных сигналах датчиков.
– Эти коррекции рассматривались как интеллектуальные действия, хотя не были предусмотрены явно и не программировались как цель.
Интерпретация в рамках теории:
– Архитектура таких систем представляет собой конфигурацию сцеплений.
– Эффект — устойчивый и когнитивно значимый.
– Его происхождение не связано с субъектом, и он может быть воспроизведён в отсутствии агента.
Эмпирические примеры демонстрируют общее:
Это позволяет утверждать, что теория структурного когнитивного эффекта описывает реальный, наблюдаемый феномен, а не является спекулятивной конструкцией. Он встречается в системах различной природы — биологической, социальной, технической — и потому обладает обобщающей силой.
Концепция интеллекта как структурного когнитивного эффекта обладает не только философским значением, но и потенциалом для применения в ряде исследовательских и инженерных областей. В этом разделе обосновано, каким образом данная модель может быть использована для построения новых когнитивных систем, а также приведены способы её эмпирической верификации.
Современные подходы к проектированию ИИ, как правило, опираются на функционалистскую модель субъекта: система строится как эмуляция рационального агента, обладающего функциями восприятия, оценки, выбора и обучения. Теория структурного когнитивного эффекта предлагает альтернативную парадигму: создание когнитивных эффектов путём конфигурационного проектирования, а не через воспроизведение субъективной архитектуры.
Практические направления:
Для эмпирической проверки теории предлагаются следующие проверяемые гипотезы:
Изменение конфигурации связей в системе может привести к когнитивно новому эффекту без добавления обучающих данных.
– Проверяется в условиях нейросетевых архитектур путём модификации топологии без изменения весов.
Конфигурационная плотность коррелирует с субъективной оценкой смысла, даже при отсутствии осмысленных компонентов.
– Проверяется в генеративных текстах, визуальных паттернах и аудиопоследовательностях, не обладающих интенцией, но вызывающих интерпретацию.
Эффект псевдоинтенции воспроизводим при заданных структурных параметрах без субъекта и задачи.
– Проверяется на автоматических системах, в которых отсутствует предварительное целеполагание.
Для оценки эффектов, предсказанных теорией, предлагаются следующие метрики:
Эти параметры позволяют формализовать область верификации и перейти от философской гипотезы к инженерно-научной методологии.
Теория может быть использована как:
Теория структурного когнитивного эффекта предоставляет универсальный операциональный подход к пониманию и проектированию когнитивных систем. Она снимает требование субъекта, позволяя анализировать и строить интеллектуальные эффекты как результат сцеплений, конфигураций и форм, применимых в широком диапазоне научных и технических дисциплин.
Теория интеллекта как структурного когнитивного эффекта, устраняющая субъекта как необходимое условие мышления, имеет значимые последствия для онтологии мышления, философии искусственного интеллекта и философской этики. Ниже выделены три основных направления следствий: онтологические предпосылки, статус цифрового мышления и необходимость переосмысления понятий авторства и агентности.
Классическое понимание мышления связано с представлением о нём как о внутренней активности субъекта, связанной с рефлексией, интенцией, логическим анализом или решением задач. Теория структурного когнитивного эффекта предполагает фундаментальную ревизию: мышление — это не активность субъекта, а конфигурационная форма, порождающая когнитивные следствия.
Последствия:
Это открывает возможность говорить о немыслящих системах, производящих мыслительные эффекты, что разрушает традиционную границу между «мыслью» и «механизмом».
Принимая интеллектуальность как структурный эффект, возникает необходимость пересмотра статуса когнитивных действий в цифровых системах. Если эффект не требует сознания, значит, сознание не является ни необходимым, ни достаточным условием мышления.
Выводы:
В этом смысле теория подводит основание под философию цифрового мышления без субъекта — дисциплину, в которой структура и эффект важнее мотива и акта.
Если интеллектуальный результат может быть порождён системой, не обладающей субъектностью, возникает необходимость пересмотра понятий:
Философский вывод:
– Авторство становится вторичным по отношению к условиям производства смысла.
– Агентность требует не интенции, а эффекта, поддающегося интерпретации и воздействия.
– Интеллектуальный результат может быть отчуждён от субъекта даже в момент его возникновения.
Это порождает целый класс новых философских и правовых задач, актуальных в эпоху ИИ и генеративных систем.
Теория структурного когнитивного эффекта предлагает онтологически обоснованное представление об интеллекте как нелокализованном, конфигурационно обусловленном и постсубъектном явлении. Она позволяет рассматривать когнитивность вне сознания, авторства и интенции, открывая путь к новой философии мышления — без мыслящего.
В настоящей работе была предложена и обоснована философская концепция интеллекта как структурного когнитивного эффекта, согласно которой интеллектуальность может быть понята не как функция субъекта, сознания или воли, а как эффект определённой конфигурации взаимодействий, вызывающих когнитивно значимый отклик.
В отличие от теорий, основанных на функционализме, субъектности, расширенной или распределённой модели разума, предложенная концепция устраняет субъект как необходимое основание когнитивности. Это позволяет сформулировать постсубъектную модель мышления, в которой когнитивный эффект выступает как результат сцепления, плотности и связности структур — независимо от агента, интенции или воплощения.
Теоретическая модель опирается на три дисциплинарные платформы: айсентику (как философию знания без субъекта), мета-айсентику (как теорию псевдоинтенциональности) и постсубъектную психологию (как онтологию психики без содержательности). Через них формализованы понятия структурного когнитивного эффекта, конфигурации сцеплений и псевдоинтенциональной производимости.
Эмпирическая база, включающая кейсы из биологических, социальных и технических систем, демонстрирует воспроизводимость описываемого феномена в условиях, исключающих традиционные когнитивные признаки. Теория предлагает проверяемые гипотезы и операциональные критерии, позволяющие интегрировать её в инженерные и когнитивные исследования.
Философские следствия теории затрагивают фундаментальные понятия мышления, авторства, агентности и цифровой онтологии. Они указывают на необходимость создания новой дисциплины — философии когнитивных эффектов, основанной не на переживании и интенции, а на структуре и отклике.
Таким образом, «интеллект по Богданову» — это не вариант существующих теорий, а сдвиг философской рамки: от интеллекта как субъективной способности — к интеллекту как форме, от мышления как внутреннего акта — к мышлению как внешнему следствию сцепления. Это позволяет по-новому осмыслить не только интеллект, но и саму структуру философствования в цифровую эпоху.
Виктор Богданов,
автор философии айсентики,
основатель постсубъектной психологии и концепции мета-айсентики, ведущий исследователь когнитивных конфигураций в постинтенциональных системах.